Сергей Антонов - МЕТРО 2033: В ИНТЕРЕСАХ РЕВОЛЮЦИИ [Темные туннели 2]
Габуния на реку не смотрел. Вместо того чтобы отступить на пару шагов от края, Гиви неожиданно ринулся к противоположному концу моста. Мартин в несколько прыжков нагнал его, свалил подсечкой на землю и заорал:
– Всем уйти с моста! Быстро, идиоты!
Габунию пришлось тащить в безопасное место едва ли не волоком. Оказавшись за пределами моста, Лацис с силой встряхнул Гиви.
– Возьми себя в руки, кретин! Люди смотрят!
– Там… Там… – Грузин, задыхаясь от волнения, махнул рукой в сторону воды.
– Брось. В реке живет какая-то тварь. Здоровенная, ни дна ей, ни покрышки. Ну и что с того? Мало мы встречали всяких мутантов? Одним больше, одним меньше… И если ты станешь шарахаться при виде каждой большой рыбины…
Лацис осекся на полуслове. Он вдруг сообразил, что дрожащая рука Габунии направлена вовсе не в сторону реки. Оказалось, Гиви первым увидел старого знакомого. Бесшерстная собака стояла у начала моста. Наблюдала за людьми, высунув из пасти мокрый от слюны голубоватый язык.
Мартин вскинул автомат, но стрелять не стал. В прошлый раз выстрелы привлекли стаю. Если это повторится опять, последствия будут куда серьезнее. Псы могли отрезать им выход на дорогу. И отступать пришлось бы под мост – прямо в щупальца Хозяина Яузы. Лацис посмотрел на Гиви.
– Ты как?
– Вчера было лучше.
– Шутишь? – Лацис не сводил глаз с адского пса. – Значит, очухался. Для тебя есть работа. Сможешь прикончить псину без лишнего шума?
– Сделаю!
Габуния был рад возможности реабилитироваться.
Он передал автомат Мартину, вытащил заточку и медленно двинулся на пса. Тот отреагировал на приближение человека рычанием и шагнул навстречу. Габуния выбрал правильную тактику. Не ускорял, но и не снижал темпа, не делал резких движений. Когда мутанта и человека разделяли пять метров, пес перестал рычать. Обвислые уши задрожали, выдавая напряжение. Как только Гиви выставил вперед левую руку, собака прыгнула. Все произошло мгновенно. Пальцы Габунии сомкнулась на горле мутанта, а лезвие заточки вонзилось в раскрытую пасть. Не дожидаясь агонии, Гиви перебросил собаку через согнутое колено и ребром ладони переломил ей хребет. Схватка оказалась стремительной и, как заказывал Лацис, бесшумной.
Но не успел Габуния принять поздравления Лациса, как из руин один за другим начали выпрыгивать новые псы. В стае их оказалось не меньше двух десятков.
Первым делом мутанты набросились на труп. Чтобы оставить от него голый скелет, им понадобилось меньше минуты. Потом псы выстроились цепочкой и двинулись на людей.
Мартин и Гиви еле успели выстроить оборону. Взвод залег на мосту за бетонной стойкой рухнувшего фонаря и встретил мутантов ураганным огнем.
Если бы они напали стаей, нескольких залпов оказалось бы достаточно, чтобы остановить атаку. Но расстреливать рассеянную цепь оказалось куда сложнее. Тем более, что на этот раз псы не останавливались, чтобы пожирать своих собратьев. Лацис воткнул в автомат новый рожок и встал во весь рост, готовясь к отступлению. Расстояние между людьми и лавиной бесшерстных собак неумолимо сокращалось. Следуя примеру товарища, вскочил на ноги Габуния. За ним – остальные. Первым фонарный столб перепрыгнул самый крупный пес. Он был ранен. Из шеи хлестала кровь, но это только добавляло собаке ярости.
Отступление превратилось в бегство. Кто-то пытался отстреливаться на бегу, кто-то просто очертя голову мчался по мосту. Вожак вцепился в ногу одного из диверсантов. Как только человек упал, на него набросились остальные псы.
Они перестали преследовать других людей, полностью сосредоточившись на самой беспомощной жертве. Парень дрался до последнего. Ему даже удалось встать. Псы успели сорвать с диверсанта противогаз и разодрать в клочья защитный костюм. Кровь из раны на лбу заливала несчастному глаза. В последнем, отчаянном рывке он стряхнул повисших на руках псов и заковылял к центру моста. Там силы оставили его окончательно. Парень рухнул. Собаки тут же облепили его со всех сторон. Предсмертные вопли перемежались с голодным рычанием. Никто не сделал попытки выпустить очередь по сбившимся в кучу собакам.
Все как завороженные смотрели на дикую сцену. Лацис, наконец, пришел в себя и подал знак к отступлению.
Едва он сделал шаг, как мост содрогнулся от страшного удара. Рядом с местом пира собачьей стаи асфальт с треском вспучился и провалился. В облаке пыли вверх полетели куски бетона и асфальта. Завизжали придавленные обломками псы. В сером мареве мелькнуло что-то черное. Снизу послышался плеск воды.
Когда пыль осела, Гиви и Мартин осмелились приблизиться к трехметровому пролому. Но увидели они только провисшие над Яузой куски арматуры. Ничто не напоминало о том, что несколько минут назад стая мутантов терзала здесь человека. Темная река была абсолютно спокойной.
Но Гиви не сомневался: под продолговатой выпуклостью на зеркальной глади скрывалась голова таинственного и могучего Хозяина Яузы.
* * *
Томский наблюдал за мутантом, пытаясь оценить его боевые качества и быстро найти выход из непростой ситуации. Паук спускался по крутому склону горы строительного мусора, в который превратилась многоэтажка. Путь был непростым. Мутанту то и дело приходилось карабкаться на перекошенные плиты перекрытий, отшвыривать с дороги куски железобетонных конструкций, нырять в ямы, образованные пустотами, и подниматься наверх.
Пауки с поверхности не были похожи на своих кошмарных собратьев из подземелий.
Здешние были в несколько раз крупней и все сплошь покрыты тяжелой хитиновой броней, отливающей иссиня-черным цветом. Панцирь был настолько жестким, что все пули, ударявшие в него, с визгом отскакивали. Чудовище казалось неуязвимым. Четыре расположенных по дуге зеленых глаза смотрели то на людей, то на разоренную нору.
Людям оставалось только одно – отступать, мчаться во весь опор по дороге и надеяться, что монстр откажется от погони, вернется в нору к сгоревшим детенышам.
Нет, так не выйдет. Если по руинам мутанту удается передвигаться довольно быстро, то на улице он разовьет чудовищную скорость. Скрыться в зарослях бульвара можно от птеродактиля, но не от паука.
На раздумья осталась минута, если не меньше. И тут Томского осенило. Прямо над впадиной, в которую паук должен был неминуемо спуститься, нависала огромная плита. А всего в нескольких шагах, среди руин, валялся фрагмент лестничного пролета. Он вплотную примыкал к плите и просто молил, чтобы кто-то поднялся по его ступенькам.
Толя подбежал к Пьеру, жестами объяснил свой замысел. Великану не потребовалось объяснять дважды. Он бросился вслед за Томским. Поняв их замысел, вместе с Русаковым открыли огонь остальные. Чудовище натолкнулось на стену автоматного огня. Мотнуло бесформенной головой и продолжило спуск. Когда паук оказался на дне впадины, Пьер и Толик всем весом навалились на плиту. Несколько тягостных секунд им казалось, что огромный кусок бетона не удастся сдвинуть даже на миллиметр. Однако плита все-таки вздрогнула, покачнулась и обрушилась в яму. Кое-чего Томский предвидеть не мог. Второй конец плиты был погребен под грудой кирпичных обломков. Накренившись, он с тяжелым вздохом поехал и утащил за собой обоих смельчаков.
Пьер и Томский скатились на тротуар. Каждый получил по несколько чувствительных ушибов. Подсчитывать потери было некогда. Оба тут же вскочили на ноги.
Получилось?..
Мутанту удалось выбраться из впадины, но одна из восьми мохнатых лап прочно засела под плитой. Раздалось приглушенное противогазами «ура!».
Паук был создан свихнувшейся природой для того, чтобы властвовать над разрушенным городом, но она не смогла его наделить изворотливым человеческим умом. Томский молча наблюдал за дергающимся чудищем. На душе было тревожно и неуютно. Русаков положил руку на плечо друга:
– Черт с ним, пусть подыхает. Патроны нам еще пригодятся…
Томский отрицательно покачал головой. Паук не просто беспорядочно метался. Тварь знала, как вырваться из западни. Она уперлась свободными ногами в плиту и почву, напряглась… Раздался неприятный хруст. Нога выскочила из туловища, обдав плиту фонтаном густой черной жижи. Паук скатился на тротуар чуть ли не под ноги Толику и Русакову. Он лежал на спине, дергал оставшимися ногами, силясь перевернуться. Первым вышел из ступора Банзай. Он прыгнул к пауку, ловко избежал встречи с мохнатыми лапами и по рукоятку вонзил тесак в точку, где соединялось туловище и ноги монстра.
Чудище задергалось вновь, но теперь уже беспорядочно, бессмысленно. Паук агонизировал. Банзай дождался, пока стихнет последняя судорога, и выдернул свой тесак.
– А я уж думал, что этот гад – бессмертный, – пробубнил в противогаз прапор. – Оказывается, и они умеют подыхать. Потопали, ребята. Нам на Трешку.
Томский подошел к Федору. Что-то подсказывало ему, что эта встреча с пауком была не последней.
